Алексей Зыков: Драма и Танец

Алексей Зыков – хореограф-постановщик, актёр, театральный педагог, режиссёр спектаклей,  известный своим умением передать в танце накал драматической постановки - ярко и гармонично.
Имя Алексея Зыкова хорошо знакомо саратовским театралам по его многочисленным проектам: «Любовь и Танец» в двух частях и «Сонеты» - в числе наиболее известных.

С наступлением 2007 года, Алексей пропал с «большой сцены» и новостных лент. Однако, волноваться не о чем – в 2010 году Алексей вернулся к зрителю с пластическим спектаклем «DANCE-CLASS», поставленным для студентов театрального факультета консерватории курса Р.И.Беляковой, и авторской книгой «Современный танец в театральном институте».

Своими мыслями об уже нашумевшем спектакле, природе вдохновения и сходстве между театром и церковью, Алексей поделился со «Страной Красоты».

- Алексей, саратовская сцена Вас заждалась. С чем же был связан столь долгий перерыв?

- Вкратце, я был не согласен с политикой театра. Не секрет, что человек, расходящийся во мнениях с руководством, всегда оказывается за бортом.
Один из примеров разногласия – отсутствие в театре штатного режиссера, только приглашенный. Актеры и режиссер просто не успевают срабатываться, плюс и отношение к должности совсем не то, нет так называемого «родительского» отношения. Цель приглашенного режиссера – пришел, поставил, забрал деньги, уехал.
Мне кажется, что в этой связи разумно было бы искать потенциал внутри нашей области – потому что она совсем не бездарна! Ведь многие люди ставят спектакли – даже не режиссеры, а актеры по образованию – как в «Драме», так и в других театрах города. Почему «в своём отечестве пророков нет» - непонятно.
Из-за подобных разногласий и получилось, что с 2008 года я был выведен из художественного совета театра.
Сейчас мои приоритеты поменялись – в первую очередь я вкладываюсь в своих студентов. Работы, слава Богу, хватает: помимо «Театра Драмы» и консерватории, я сотрудничаю с управлением культуры города Энгельса, новые проекты намечаются в «Театре Оперетты».

- Алексей, Ваша книга вышла в свет. Что это, пособие для студентов?

- Это учебник, по нему могут работать преподаватели, и самостоятельно заниматься студенты. В «Современном танце…» описаны движения, упражнения по семестрам, есть рекомендации по поводу актёрского мастерства, по выбору музыкальной композиции.
Кроме того, в книге впервые представлена история танца 20-ого века. Парадоксально, но в едином варианте она ещё никем не была написана. Я попытался показать историю танца наиболее цельно: указать связи между разными стилями, описать то, как танцевальные и музыкальные течения влияли друг на друга, рассказать о распространении танцев между континентами, которое зачастую складывалось весьма непредсказуемо. Истории посвящено около 40 страниц, всего в книге – более 300.

- Студенты консерватории, танцующие в Вашем спектакле – актёры по специальности. Тяжело ставить хореографию для непрофессиональных танцоров?

- Дело в том, что я и сам, хоть и танцую с самого детства, по образованию – актёр. Поэтому пластику и танец я воспринимаю как часть драматического искусства.
Для актёра современного театра одного «слова» уже недостаточно – обязательно нужен визуальный ряд. Тем более что пластика – это самое сильное средство воздействия на зрителя.
Мне вообще кажется, что все эти профессии – актёрское мастерство, хореография, режиссура – это звенья одной цепи. Театр объединяет своих подопечных в особую закрытую систему, в которой у каждого есть своя «роль» - поэтому любого театрального деятеля можно назвать в определенной степени актером.
С другой стороны, быть режиссером, например, без знания актерского мастерства невозможно. Увидеть конфликт, прочувствовать персонажей и объединить их – «не актер» не может.
Для меня студенты – это родные люди. И отношусь я к ним также. Я и хвалю и ругаю их откровенно, без прикрас и преувеличений. Как с родными, я могу быть со студентами самим собой.
Часто преподаватели жалуются на своих подопечных – он, говорят, и талантливый, и трудоспособный, но характер…Я, как актёр понимаю, что понятие «хороший характер» к актёру по определению своему не применимо. Первое качество, по которому студенты отбираются в театральный ВУЗ – эмоциональная возбудимость. Обычный человек, офисный работник в определенных ситуациях должен взять себя в руки, перетерпеть, смолчать. Актер же, скорее всего, вспылит…или ударится в слезы. Чтобы на сцене сыграть гнев и ярость, любовь и раскаяние, человек должен познать их и в жизни.
Нервы актера – это главный его инструмент.

- Что для Вас значит «быть учителем»?

- Любой педагог заслуживает и вызывает у меня уважение, но «учитель» для меня – это очень высокое звание. Оно, в моём понимании, заключает в себе не только способность научить мастерству, но и некоторую воспитательную, чисто человеческую функцию.
Конечно, я не могу по своему собственному хотению взять, да и стать из «просто преподавателя» - Учителем. Кем я являюсь для своих учеников, могут определить только они сами. Я же стараюсь быть с ними предельно честным и искренним. Очень хочется как-то помочь им, предупредить их.
Ведь зачастую абитуриенты, приходящие в театральный ВУЗ, не имеют даже представления, куда они попали. Понимаю, как жестко это прозвучит, но актер – это рабская профессия. Я осознаю, однако, что это, как и многие другие вещи, тяжело понять, не попробовав на собственной шкуре.
Мне повезло – я не только актер, но и танцор, режиссер. Но есть ведь люди, очень талантливые на сцене – и только. Способности научить, передать у них нет. Таким людям сразу же приходится запоминать, что актер – это человек очень зависимый от тех, кто им руководит.
Студенты думают: вот приду я в театр, и тут меня сразу заметят, оценят – ведь я же такой талантливый! А бывает и так, что самые талантливые годами просиживают на «скамейке запасных»,  в то время, как совершенно посредственные актёры – родственники или приятели «не последних» в театре людей, например – играют главные роли. Сказочный сценарий повторяется – чтобы мачеху все считали самой красивой, падчерицу нужно устранить – или измазать сажей. Так, день за днем, говоря «Кушать подано», актёр, знающий, что может большее, ломается – кто-то спивается, кто-то уходит. Бывает что и из жизни… Провинциальному актёру куда уходить? Потерял свой театр – и ты уже никому не нужен.
Участие в театральных фестивалях, звание, зарплата, в конце концов – всё это зависит от художественного руководителя и ролей, которые он тебе даёт.
Отговаривать я никого ни от чего не собираюсь. Если у человека есть талант, тут, как известно: направо пойдешь, налево пойдешь, куда ни пойдешь – всё равно «попадешь».
Всё, что я хочу сделать – это предупредить.
Мой спектакль «DANCE-CLASS» как раз об этом. Жизнь складывается по-всякому – бывает легко, а бывает и трудно. Главное – не отчаивайтесь! Пройдите, достойно вынесите испытания, которые вас ждут, не теряйте опоры.
Поэтому я скажу, что актеру, помимо вышеупомянутых ранимости и чувствительности, совершенно необходимы выносливость и сила духа.
Так вот, если эти взаимоисключающие качества удачно сочетаются с талантом – вот тогда из человека может выйти успешный актер.
Есть, конечно, и другой путь. Я не хочу осуждать тех, кто начинает пресмыкаться и лебезить перед начальством, заискивать, топить других; потому что знаю, как это тяжело – жить по-другому. Такое решение – личный выбор каждого, но для меня этот путь неприемлем. Мне кажется, это одна из тех вещей, за которые в конце жизни будет стыдно.

- Расскажите подробнее о своём спектакле. «Dance Class» изобилует социальными эпизодами – критики рассыпаются самыми разными трактовками. Какова Ваша?

- Передавая отдельные жизненные зарисовки на сцене, я пытался проанализировать социальные явления, давно занимавшие меня. Показывая жизнь молодежи, я вспоминал свои собственные молодые годы и более поздние размышления – как же так Бог уберег меня? Часто, молодой человек или девушка, подобно пресловутой бабочке летит на огонь, совершенно не осознавая опасности, пока не обожжется.
Или, например, другой интересный момент – сила общественного мнения. Почему когда молодой человек меняет одну девушку за другой, родители хвалят его – правильно, набирайся опыта, ну а «непостоянную» девушку называют, в лучшем случае «распутной»? Почему история, после того, как пройдет с добрый десяток рассказчиков, становится правдой, и жирным клеймом ложится на будущую жизнь человека? Почему бывает, что проказы молодости очень не вовремя возвращаются человеку многими годами позже – вдруг всплывает «неудобный» случай десятилетней давности  про нынешнего кандидата в депутаты?

- Какова, по-вашему, сейчас главная проблема театра в глобальном смысле, на уровне страны, например?

- Дело в том, что искусство сейчас просто не нужно на государственном уровне. Что спрашивают в первую очередь должностные лица, приезжая в тот или иной населённый пункт? «Есть ли оздоровительный комплекс?» Здоровое тело – это прекрасно, но как же душа?
Должное развитие получают и религиозные учреждения. Воспитательное значение церкви, несомненно – должны же быть в обществе морали, иначе мы превратимся в обезьян.
А Вы когда-нибудь задумывались, почему церковь так долго не признавала театр? Так ли они различны?
Основной инструмент церкви - вера. Если прихожанин не верует – то зачем ему приходить? Также как в театре – если зритель не поверил, значит, спектакль не удался.
Большая часть того, что мы называем «религией» - это ритуал: крещение, похороны, молебен. То есть, определенное «сценическое действие». Параллель в данном случае очевидна.
Как в церкви используются средства воздействия, в одних религиях - это музыка, хоровое пение, в других – танцы, также ни одна приличная постановка не обходится без визуального и аудиального рядов.
Какова, наконец,  задача церкви? Чтобы у человека посветлело на душе. У нормального, хорошего театра задача, поверьте мне, такая же.
Я, лично, работая над каждым из своих спектаклей, стараюсь, чтобы мой зритель во время просмотра «плакал и смеялся» - то есть, сопереживал. Чтобы зритель, выходя из зала, вспоминал, что помимо денег, работы, нехватки времени, суматохи существует что-то ещё – очень важное.
Наблюдая за так называемым «современным театром», я с горечью узнаю приметы идеологии «искусство как товар», запомнившейся мне ещё во время обучения в Америке.
Западные веяния давно уже считаются «инновационными» и «прогрессивными», но взгляните на историю американского театра.
Ведь наиболее(!) драматичный сценический жанр, найденный в северной части западного полушария – это мюзикл, который, по сути, также  является частью американского шоу-бизнеса, «развлекаловки», за океаном называемой искусством. Главное – чтобы можно было продать.
Принцип «пипл хавает» теперь широко известен и на широких просторах нашей Родины.
А «пипл», как известно, жаждет хлеба и зрелищ. Наибольшей популярностью пользуются спектакли, где главный герой при всём честном народе снимает штаны, главная героиня становится лесбиянкой; ну а главные овации срывает актёр, первым сказавший всем известное «слово из трёх букв».
Во времена, когда я был студентом, нас учили, что каким бы зритель не был – нельзя опускаться до его уровня – а нужно тот самый культурный уровень, как раз, поднимать.
У меня возникает чувство, что люди, управляющие сейчас обществом, не до конца понимают, зачем же нужен театр. Вроде красиво, прикольно – но что ещё?
Тем не менее, развивающая функция театра очевидна. И не только на личностном, но и на общественном уровне.
Чтобы это понять, достаточно заглянуть в историю. В те же советские времена, искусство вообще, и театр в частности, давали народу веру в идею, в светлое будущее.
Мы, конечно, можем цинично назвать искусство «товаром» - оно, несомненно, производится и потребляется, но товаром совершенно другого уровня. Вкладывая в него сейчас, ты получишь дивиденды позже и в совершенно другой форме. Люди же сейчас не ходят ждать, рассчитывать на перспективу. Все хотят «утром деньги – вечером стулья».

- Алексей, Вы обучались в США, работали также и в европейских странах. Выбраться из российской глубинки желания не возникало?

- Возникало, конечно, возникало. Возможность уехать была, когда мне было лишь немного за двадцать. На дворе, однако, стояли 90-е годы – не самое легкое время, да и на мне была семья с маленьким ребёнком. Я, конечно, не Одиссей, чтобы собрать вещи, уехать на заработки и вернуться к своей Пенелопе через 20 лет.
Сейчас, возможно, и хотелось бы куда-то уехать, да возраст уже не тот, чтобы приезжать в столицу и рассказывать, какой я замечательный и что я такое могу.
А вообще, я верю в судьбу. Она, кажется, часто показывает своё лицо на иных поворотах моей жизни. В тех же девяностых мне поступали предложения поработать из самых разных городов, и – удивительно! – каждый раз всё складывалось так, что либо с моей, либо с принимающей стороны что-то категорически мешало делу.
Вообще, терний на пути мне всегда хватало. Бывают же люди, которые раз – и из солдат становятся полковниками, а там скоро и генералами.
Я же, если для повышения нужно работать пять лет, работал пять лет. Нужно было десять – работал десять. Каждый раз за очередное достижение я платил набитыми по дороге шишками.
Со временем я понял, что, может быть, это и неслучайно. Каждый раз, карабкаюсь на ту или иную вершину, я получал ценные знания, без которых само восхождение теряло бы смысл. Дело в том, что единственный способ руководить – а не просто называться руководителем – это самому пройти путь, который прошли твои подчинённые. Только тогда ты сможешь понять их проблемы и нужды, относиться к ним с должным уважением. Только испытав всё на собственной шкуре, ты будешь по-настоящему ценить людей рядом – потому что они не хуже тебя.

- Саратовский зритель всё ещё помнит спектакль «Любовь и Танец», поставленный Вами со своим собственным танцевальным коллективом. Не хотите снова набрать учеников?

- Пластический спектакль, чистая хореография – мне это больше не интересно. Я не могу утверждать, что я понял всё о танце - конечно, нет, может лишь малую толику. Но я понял танец с точки зрения драматического существа. Чисто драматическая постановка – не исключающая, конечно, пластики, но и не сосредотачивающаяся вокруг неё – вот что меня действительно занимает.
Уже давно я предлагаю руководству театра поставить «Дни нашей жизни» Леонида Андреева.
Часто после репетиций со студентами, я оставался на дополнительные занятия в фойе. Зарабатывались допоздна. Для того, чтобы включить свет, нужно было звать электриков, а отрываться о работы никому не хотелось. Сумерки спускались, и стеклянные витражи превращались в волшебные декорации – в них отражались осень, зима, весна, лето за окном.
Читая «Дни нашей жизни», я вспомнил те витражи. Человек рождается, проходит свой путь, умирает – ну а за окном идёт жизнь.
Дерзкая задумка – постановка «Недоросля». Я далеко не всегда одобряю «осовременивание» классики, также, впрочем, как и нарочитую историческую дотошность, вплоть до «написано самовар, значит, нужен самовар». Тем не менее, проблемы «Недоросля» кажутся мне актуальными. Сын богатой мамочки, вынужденный называть её молодого мужа – своего ровесника – «папа». Представить «Недоросля» по-новому. Сделать не одну, а, как в поговорке, семь нянь! Парню ведь хочется «потусить», сходить на свидание – а он ни на секунду не может остаться один! Пытается посмотреть что-то в компьютере – но за ним всё время следят люди!
Я верю, что есть возможность развлечь и заинтересовать зрителя, не снимая штанов; заставить его задуматься.

- Ну а вдохновение Вы где находите?

- На вопрос о вдохновении я отвечу замечательными стихами Геннадия Шпаликова:
«По белому снегу я палкой вожу,
Стихи – они с неба, я перевожу»
Часто студенты, например, мне говорят: «Я тут недавно такой посмотрел фильм или такую прочитал книгу!»
Я вот фильмы не могу смотреть – только очень «лёгкие». Недавно вот посмотрел короткометражку, буквально пятиминутку, и до сих пор нахожусь под впечатлением – сюжет был про фотографа, случайно заснявшую смерть маленькой девочки от руки солдата.
Также и с книгами. Стоит мне прочитать «настоящую» книгу или посмотреть «настоящий фильм» - это сбивает меня.
Я постоянно нахожусь в процессе размышления, и плоды этого процесса – то, что я воплощаю в своих постановках. Поэтому очень важно, чтобы идея была именно моей. Для искусства очень важно «увидеть», «услышать» заново, впервые. А чужие образы, пусть даже бессознательно, но откладываются в памяти, оставляют след.
Расскажу, с чего начался спектакль «Dance Class». Однажды в гостинице, где мне абсолютно нечем было заняться,  я решил послушать музыку, которую один из моих студентов скинул мне на телефон. Наугад выбранная песня заиграла и – превратилась в танец в моей голове! Внутренним взглядом я просто увидел танец трех девушек, ставший  впоследствии сценой в середине второго акта.

- Что же это – талант? Или этому можно научиться?

- Здесь, как говорила моя учительница и наставница Ликомидова Маргарита Владимировна, «либо Бог поцеловал, либо нет».
Вначале должен быть талант, ну а техническим моментам можно научиться. Если мне говорят: нужно поставить, я поставлю. Основываюсь на известных мне клише, методах работы с танцем, музыкой, пространством, я могу поручиться за качество постановки. Но совершенно не обязательно, что это будет сделано по вдохновению.
Также бывает и у актёров. Бывает, придёшь на спектакль в хорошем настроении – и отыграешь по-полной, с душой. А в другой раз что-то тебя отвлекло, что-то помешало, просто день не задался – вдохновения нет. Не отменять же из-за этого спектакль. Так вот профессиональный артист обязан отыграть всё, так скажем, точно и правильно. Создать для зрителя максимальное ощущение, что он действительно переживает и плачет и мечется в агонии. Артист должен уметь сделать это чисто технически.

- Алексей, какие  профессиональные цели ставите перед собой на сегодняшний день?

- Работать. Ставить спектакли, делать хореографию, играть.
Достичь – значит остановиться. Больше всего я боюсь момента, что будет возможность, а я … просто больше не смогу.Ведь не безграничны же физические запасы. А пока их хватает, я не останавливаюсь.
Бывает конечно, подумаешь: почему же всё так нелегко достаётся. Очень важно иметь уверенность в том, что всё будет хорошо. И если эта уверенность есть, тогда и препятствия – это необходимая школа жизни, уроки, который каждый должен пройти - для достижения следующей цели. Мне эта вера помогает!

Вероника Хворостухина
29.08.2010